Правительство России может ввести налог с финансового результата (НФР) для пилотных добычных проектов в нефтяной отрасли с 2016 года. Соответствующий законопроект лоббирует минэнерго. Что представляет из себя налог с финансового результата для нефтяных проектов и как это поможет экономике страны в кризис, Bigness.Ru узнал у директора Центр изучения мировых энергетических рынков Института энергетически исследований РАН Вячеслава Кулагина.

- Что представляет из себя налог с финансового результата для нефтяных проектов и в чем принципиальное отличие налога на добавленный доход, который предлагает минэнерго?

- Тут принципиальное отличие. Сейчас у нас есть НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых)  и дальше идут экспортные пошлины и так далее. То есть смысл в том, что сейчас компания платит какой-то фиксированный налог за добычу, и дальше по схеме все эти налоги отфиксированы. Единственная разница, что по некоторым месторождениям предоставляются определенные льготы. Соответственно, по ним может быть какой-то льготный режим налогообложения. Введение новых механизмов, в частности НФР, предполагает немножко другую историю. Это предполагает, что компании не платят по сути НДПИ, они платят единый налог, условно, с доходов этого финансового результата. То есть сколько заработали, с него и заплатили.

- Какие выгоды от НФР для бюджета и экономики? Есть ли выгоды дня нефтяных компаний?

- Это хорошо для компаний тем, что позволяет разрабатывать сложные, трудные месторождения. Сейчас есть ряд месторождений, в которые очень рискованно вкладываться. Однако, если платишь налоги по результату (условно, заработал на этом - заплатил налоги, не заработал - не заплатил), то это более выгодно, чем сразу заплатить, а потом неизвестно, окупится это или нет. Плюс на месторождениях на разной стадии добычи может быть большой приток разработки, а потом очень слабый. Соответственно, когда очень слабый, работать по схеме НФР может представлять интерес, а по стандартной схеме - нет. В этом плане для сложных месторождений и для месторождений, которые во многом исчерпаны, какие-то отдаленные, это представляет интерес. Для государства теоретически, если по-нормальному на эту схему смотреть, тоже представляет интерес, потому что либо месторождения не будут разрабатываться вообще, либо они будут разрабатываться, и пускай небольшую налоговую долю, но государство с этого получит.

- Почему тогда министерство финансов не поддерживает эту меру?

- Есть одна проблемка, которая является принципиальной в этом всем. Это проблема заключается в том, что очень сложно этот весь процесс контролировать. Чтобы понять, как эта система работает и чтобы ее отследить, нам нужно, по сути, практически на каждую скважину поставить измерительную аппаратуру. То есть, если компании будут честно говорить, что сделали столько-то, то понятно, что у компаний появляется соблазн несколько изменить результаты и не заплатить налоги. Чтобы налоги нормально платились, все это надо очень серьезно контролировать. Именно поэтому в мире такой налог есть только в некоторых странах, например, Норвегии, где все это очень серьезно контролируется, регулируется и так далее. Это точечный опыт. А массового опыта внедрения таких механизмов в мире нет. И, конечно же, есть вполне разумные опасения, учитывая тот уровень коррупции, который есть в нашей стране, что эти схемы здесь могут тоже непрозрачно работать, а ели они будут непрозрачно работать, то здесь бюджет государства может очень сильно потерять. Поэтому  министерство и предлагает сейчас в опытном, экспериментальном режиме, на отдельных проектах это попробовать, посмотреть, какой будет результат, и уже в зависимости от этого решить, благоприятна эта схема для нас или нет. Но, несмотря на всю ее изначальную привлекательность, очень серьезный вопрос - получится ли это контролировать, либо это будет просто новая схема по уходу от налогов. Это риски не для компаний, а для государства скорее. В большей степени для государства, потому что у компании риск либо заплатить надо, либо не заплатить. В действующей системе она его заплатит в любом случае, при новой системе она может либо заплатить, либо не заплатить. Тут риски перекладываются на государство. Поэтому те, кто отвечает за формирование бюджета в министерстве, более осторожно к этому относятся.

- Почему государство рискует?

- Тут есть плюс и минус. Плюс - это все-таки будет стимулировать добычу, разработку сложных проектов, то есть это государству интересно, это, вроде как, надо. Иначе ряд месторождений будет стоять, на них никто не пойдет. С этой точки зрения государству интересно и нужно этим заниматься. Однако, если проявится недобросовестность наших компаний, а ее исключать нельзя, то вполне возможно, что государство просто больше на этом потеряет. Потери есть и сейчас из-за падения цен на нефть, но НДПИ платят в любом случае. А был бы НФР, отдельные компании заявили бы, что им не выгодно и они не будут платить налоги. Как раз по схеме НФР получается так. У государства тут очень большие риски при падении цен. Во-первых, риск коррупционности, который в нашей стране нельзя исключать, а во-вторых, риск, что любые негативные динамики на рыке будут компенсироваться госбюджетом. Что для компаний хорошо, для государства совсем не хорошо. Поэтому, такие механизмы непростые, и, прежде чем говорить о их массовом введении, нужно внимательно смотреть, отрабатывать в точечных проектах.

Читайте также:

Добыча нефти в наших руках - эксперт  

Отработанные скважины могут стать рентабельными - почетный нефтяник  

Радик Саитов: Минэнерго кризисов не допустит  

Антон Шабанов: Нефтяные компании должны готовиться к худшему