Лихие 90-е запомнились россиянам появлением харизматичных персонажей, которые использовали общую неразбериху ситуации в целях личной наживы. Граждане страны сами несли свои деньги владельцам финансовых пирамид в надежде быстро обогатиться. В оправдание современникам - мошенники такого уровня были всегда.  Подпольный миллионер из «Золотого теленка» Александр Корейко списан авторами с реального человека.

Константин Михайлович Коровко, сын отставного есаула,  закончил в Петербурге два престижных института - Технологический и Горный. Тогда Россия по темпам экономического роста опережала все страны мира. Коровко для многих являлся представителем нового типа бизнесменов, этакий пример self-made man - происходит из низов, получил прекрасное образование, только благодаря собственным знаниям и сноровке стал одним из самых заметных предпринимателей столицы.

Подход у Коровко поражал воображение. «Я, - цитировало его слова издание «Искусство Кино»,  - действую в интересах и во имя русского народного хозяйства, я хочу создать на русские деньги чисто русское предприятие для борьбы с иностранными предпринимателями, захватившими всю русскую промышленность в свои цепкие руки. Получение миллионов осуществимо при общей энергии и дружной работе. Наши предприниматели инертны и обтянуты плотным кольцом формальностей. Я хочу создать свободное от этих формальностей дело с помощью пайщиков, которые сплошь и рядом не знают, куда пристроить капитал. Русские деньги, лежащие по нашей инертности в кубышках по уездным и губернским городам, должны и могут давать до 300 процентов прибыли в год».

Начинал Коровко обычно в провинции, делая упор на не слишком большую осведомленность и финансовую грамотность людей. В самом начале он рассылал по всей России сотни тысяч проспектов с прдложением стать его пайщиками. Схема была проста как первый снег - он совершал с кем-нибудь у нотариуса товарищеский договор, которым учреждал товарищество на вере и снабжал его фирмой «общества», отмечает издание Газетные старости.  Жертвы полагали, что имеют дело с акционерным обществом, действующим на основании утвержденного устава и, потому до известной степени подлежащим контролю правительства. Все шло замечательно до той поры, пока делом не заинтересовался дотошный пожилой полковник Шульц из Балашова.

Ознакомившись со всеми финансовыми и хозяйственными подробностями затеи, Шульц сделал нелицеприятные выводы, и после встречи с Коровко отправился прямо к прокурору. Там же оказался и владелец модного велосипедного магазина в Песках Константин Мультино, знавший Коровко еще по Технологическому институту.  До визита к прокурору Коровко втянул его в  крупный инвестиционный проект на Кубани, куда было вложено 56 тысяч рублей под обещанные однокурсником сверхприбыли. Денег Мультино больше не увидел, и пошел за помощью к властям. В марте 1912 года Коровко был арестован и взят под стражу.

Само слушание привлекло внимание широкой общественности, ведь Коровко действовал размашисто и количество пострадавших пайщиков было чрезвычайно большим. Резонанс делу придавал еще тот факт, что защитником Коровко выступил (не без финансовых вливаний со стороны последнего) присяжный поверенный Иван Данчич, сделавший себе имя на процессах, где у обвиняемых не было никаких шансов. В самом же начале выяснилось, что счета мошенника были обнулены,  недвижимости нет, а право на аренду соляных рудников Коровко незадолго до ареста  Международному банку за 275 тысяч рублей.

В своей речи прокурор Глухарев подчеркнул, что Коровко своими действиями  «подрывает веру в русскую промышленность» и  квалифицировал действия Коровко как мошенничество. Это был принципиальный момент: в дореволюционной России существовала статья «О введении в невыгодную сделку», наказание по которой было менее суровым, чем по статье о мошенничестве. Защита со своей стороны представляла Коровко неудачливым бизнесменом.

Сам Коровко с беспрецедентной наглостью обвинил в своих неудачах собственных пайщиков: «Я думал выйти победителем из ряда комбинаций, неизбежных в каждом предприятии, а затеял я их целых три, имея в виду, что одно будет поддерживать другое. Я полагал, что являюсь полноправным распорядителем, а пайщики имеют право на дивиденд, то есть на то, что я дам им в очистку. Я хорошо изучил акционерное право и понимал, что акционирование таких дел должно требовать крупных расходов, но пайщики это не поняли и не хотели понимать, разрушая все, что я создавал. Посвящать пайщиков в детали договора не было надобности, русский пайщик труслив и недоверчив. Он норовит во всем получить рубль на рубль, а если я сулил ему 300 процентов, то такова его психология».

В итоге  суд признал инженера Коровко виновным «во введении в невыгодную сделку» и приговорил его к лишению всех особенных прав и преимуществ и заключению в тюрьму на три месяца. Пробыв в заключении уже два года до того, он был освобожден прямо в зале суда. Никаких коспенсаций его пайщики так и не получили. Авторы «Золотого теленка» Ильф и Петров хорошо знали, о чем писали, и ввели в повествование факты из реальной хроники тех лет, придав черты Коровко и Остапу Бендеру, и Александру Корейко. Возглас «Лед тронулся, господа присяжные заседатели!» вернулся в Россию в конце ХХ века.