новостиСтратегическим сырьем России вместо нефти могла бы стать... вода. Многие страны сегодня испытывают ее дефицит, тогда как у РФ вторые в мире по объему общие и возобновляемые запасы. Однако таким планам может помешать нерациональное потребление ресурсов. 20% воды у нас теряются напрасно. Кроме того, недавно в стране принят новый Водный кодекс, вызвавший много нареканий у экспертов.
«Забудьте о нефти. Справедливое распределение пресной воды ставит такую же взрывную и далеко идущую головоломку, как глобальное изменение климата», - утверждает известный автор ряда книг о воде и руководитель проекта Глобальной водной политики (Global Water Рolicy Project) Сандра Постель.
Актуально ли это предупреждение для России, где еще не кончается нефть, а по общим и возобновляемым запасам воды наша страна вторая в мире после Бразилии?
У нас ресурсы пресной воды составляют ежегодно астрономическую цифру - 4,5 тыс. куб. км. Наше богатство - 3 млн больших и малых рек, 2 млн озер, сотни тысяч болот, 30 тыс. водохранилищ, более 3 тыс. месторождений подземных вод, крупные ледники. Это что касается запасов.
Однако по потреблению воды, в том числе нерациональному, мы вообще, как говорится, впереди планеты всей: 70 куб. км - или 70 млрд т свежей воды плюс 100 млрд т возобновляемой воды.
В экономике же на один рубль производимого ВВП мы расходуем 12 л воды, в быту - 250-300 л на человека в сутки, что в несколько раз больше, чем в странах Запада.
20% воды у нас вообще теряются напрасно, и эти потери равны всему потреблению в жилищно-коммунальном хозяйстве страны. А ежегодные убытки от паводков, наводнений, подтоплений эксперты оценивают в 80-85 млрд руб. И это не считая стоимости операций МЧС по ликвидации опасных последствий водных ЧП.
При этом ряд наших городов и регионов, особенно на юге страны, даже испытывают дефицит воды. А более половины россиян пьют воду, не соответствующую санитарным нормам. Литр бутилированной воды, покупаемой нами в магазинах, стоит дороже литра бензина. Но это не значит, что ее качество соответствует цене.
Не успевают очищаться от бытовых и промышленных стоков наши водохранилища. Природные свойства воды сохраняются лишь в дальних притоках Оби, Лены, Енисея да в небольших горных ручьях.
В чем причины? Председатель Комитета Совета Федерации по природным ресурсам и охране окружающей Среды доктор экономических наук Виктор Орлов считает, что во многом такое положение обусловлено происшедшим в последние годы ослаблением роли государства в управлении водным хозяйством.
Много лет занимавшийся этими проблемами, а одно время даже возглавлявший Министерство водного хозяйства страны, Орлов свидетельствует, что с ликвидацией Минводхоза резко сократились службы сбора, анализа, контроля, эксплуатации водных объектов, отраслевая наука.
Финансирование водохозяйственного комплекса уменьшилось из федерального бюджета в 30 раз, из региональных - в 10 раз. В результате по сравнению со странами Запада у нас резко снизилась так называемая плотность контроля.
Наряду с водными объектами ухудшилось состояние гидротехнических сооружений. Так из двух тысяч плотин более половины признаны аварийными. Средств на их ремонт и реконструкцию нет.
Это что касается водных дел внутри страны. В остальном же мире дефицит воды растет кратно численности населения и опережает рост экономики. В условиях водного дефицита сегодня, по данным ООН, живет 1 млрд 200 млн человек, а в 2025 году их численность достигнет 4 млрд.
Все они, естественно, будут стремиться не к ухудшению, а к улучшению условий своей жизни, нуждаться в тепле, свете, одежде, жилье, а значит в воде.
В связи с чем стоит помнить, что для производства 1 т стали требуется 20 куб. м воды; для 1 т бумаги - 200 куб. м воды; химволокна - более 4 тыс. куб. м воды.
Избыток этих кубометров в одних странах и регионов и растущий дефицит в других, таких, например, как Китай и Индия, чреват конфликтами, характер которых сегодня можно лишь предполагать.
Особая статья - производство продуктов питания. Импорт 1 т зерна по ценам мирового рынка эквивалентен импорту примерно 1 тыс. куб. м воды. Поэтому странам, испытывающим дефицит продовольствия, целесообразнее импортировать не воду, а зерно. Ведь для его производства в США, Канаде, ряде других стран ежегодно расходуется количество воды равное годовому стоку Нила.
Но Нил перемещает свои воды с верховьев вниз к морю естественным путем. Прокладка же каналов и трубопроводов связана с преодолением немалых расстояний, нередко высот с использованием тяжелой строительной техники, которая, в отличие, например, от электроники, неуклонно дорожает.
Обо всем этом не стоит забывать, рассуждая о перспективе превращения России из бензоколонки в крупнейшую евразийскую водокачку.
Один из примеров таких рассуждений - предложение вернуться к проекту переброски части стока сибирских рек в Среднюю Азию, выдвигаемое мэром Москвы Юрием Лужковым.
Критикуя эту идею, директор Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян напоминает, во-первых, что обеспеченность Средней Азии водой по мировым меркам не так уж мала - 130 куб. км в год. Что почти вдвое больше объема воды, потребляемого Россией.
Во-вторых, имеющиеся в странах Средней Азии водные ресурсы расходуются крайне расточительно: КПД использования арычной оросительной системы не превышает здесь 30%.
В-третьих, что такое один лишь главный канал из Нижневартовска на Оби в район Арала? Это сооружение протяженностью в 2,75 тыс. км, шириной 300 м, расчитанное на переброску 27 куб. км воды в год.
Стоимость его строительства - $130 млрд! Кто готов сделать такие инвестиции? И какой рынок вообще перспективней - воды или водосберегающих технологий? Наука указывает на второй вариант и делает это не только путем теоретических рекомендаций, но и предлагает разработки, уже успешно испытанные на практике как в России, так и в ряде зарубежных стран.
Как же реагируют на названные выше вызовы времени власти РФ? Возьмем для примера Водный кодекс, принятый Государственной Думой в июне 2006 года и вступивший в силу с 1 января 2007 года.
От прежнего кодекса, принятого, заметим, в 1996 году и не успевшего отработать и десяти лет, новый отличается, во-первых, тем, что разрешает право частной собственности на воду, во-вторых, вместо прежнего разрешительно-лицензионного порядка пользования водными объектами вводит договорный.
Иначе говоря, отдает приоритет гражданскому праву над административным. Составлен проект кодекса, следует отметить, не кем-нибудь, а специалистами Министерства экономического развития.
И этот, по мнению ряда депутатов, избыточно рыночный крен документа, и рыхлость многих его положений с самого начала вызвал возражения в Государственной Думе, в региональных законодательных собраниях, в экспертном сообществе.
Рассмотрение его законодателями не раз откладывалось. Более тысячи поправок к нему - явное свидетельство его сырости. К тому же масса поправок поступала вплоть до второго чтения от ... самих разработчиков проекта.
Тем не менее, кодекс был принят. Как основа для дальнейших доработок.
По сравнению с предыдущим Водным кодексом новый стал вдвое короче - за счет статей, регулировавших ответственность властей всех уровней за состояние водных объектов, их содержание и использование.
Зато, как сказано, утвердилось положение о введении частной собственности на водные объекты. Пока частными могут стать лишь два вида замкнутых водоемов: пруды, расположенные на землях, приобретенных физическими лицами и обводненные карьеры. Но, как учит жизнь, стоит только начать.
Юрист фонда охраны дикой природы Ольга Яковлева считает, что кодекс, так спешно написанный и продавленный через Госдуму, написан и продавлен ради главного - приватизации. Данилов-Данильян, сам в прошлом депутат Госдумы, убежден, что такой документ вообще «не имеет права называться кодексом», служить основой всего водного законодательства страны.
Попытки исправить, доработать законодательный полуфабрикат продолжаются. Трудно сказать, чем они увенчаются. Но ясно, что займут они не один год.
